ТЕКСТ НИЖЕ СКОПИРОВАН ИЗ ЖУРНАЛА 1969 ГОДА 《НАРОДНОЕ ОБРАЗОВАНИЕ В США》
КАК ШКОЛА КАЛЕЧИТ РЕБЁНКА
Тринадцать лет тому назад редакция журнала «Лук» поручила своему сотруднику Джорджу Б. Леонарду написать репортаж на тему: «Кто такой учитель?» Леонард признается, что тогда он почти ничего не знал о школах, хотя там и учились его дочери. Однако с годами он сделался специалистом по вопросам образования. Он посетил сотню школ, провел бесчисленное количество часов на уроках в классах, беседовал со всеми, кто был готов поделиться с ним опытом.
В результате Леонард написал книгу о своих наблюдениях. В помещенном здесь отрывке автор рассказывает, как широко принятая во всем мире система обучения превращает учеников в безличные номера.
Я посетил около сотни школ, и везде повторялось одно и то же. Всюду посетителя неизменно направляют в приемную директора. После обмена любезностями директор предлагает показать гостю школу — даже если тот и пришел лишь ради того, чтобы побеседовать с миссис Морисон, учительницей второго класса, находящегося в самом начале коридора. Итак, начинается осмотр всего учебного заведения.
Энергично шагая, директор дает свои объяснения: «Это помещение предназначено для самых различных целей — тут и кафетерий, и актовый зал, и театр. Обратите внимание на передвижные перегородки». Заглядывая то в одну дверь, то в другую, идем по коридору, выкрашенному яркими, как выражается директор, «декоративными» красками. Двери в классные комнаты открыты, и напряжение пульсирующей жизни наполняет коридор. Меня привлекает одна из открытых дверей. Останавливаюсь. Директор на мгновение
колеблется, потом жестом приглашает следовать за ним. Повинуюсь.
«Застекленная крыша, говорит он, — вот здесь, в стороне от окон, обеспечивает равномерное освещение над каждым столом». Директор счастлив, и я радуюсь вместе с ним. В классе сидят очаровательные ребята, всюду равномерное дневное освещение. Но мне отчего-то не по себе, по коже бегают мурашки. Здесь где-то сидит ведьма! В глубине четвертого ряда взгляд задерживается на молочно-бледном лице. Черные волосы опускаются на плечи, обтянутые выцветшей синей блузкой, стайка веснушек весело уселась на переносице маленького остренького носика. Темные глаза устремлены на меня: они глядят дерзко, в упор. Эти глаза говорят, что их обладательнице все обо мне уже известно. Отвечаю таким же пристальным взглядом, чувствуя, что если этой девочке раскрыть тайны, которых она никогда не узнает, то она могла бы предсказывать будущее, ворожить, общаться с духами.
Говорю директору комплименты, хотя и знаю, что освещение в классе ровным никогда не будет. Класс, любой класс — это таинственное помещение, с блуждающими тенями и меняющимися красками, помещение, наполненное невысказанными желаниями, место, где обитают неведомые силы и творятся чудеса. Это мастерская дрессировщика. После долгих лет ненужных повторений дети научатся ловко исполнять все номера: читать, писать, считать, выполнять еще более сложные задания. Они станут ручными, такими же, как тигры в цирке — но и не больше. Измените привычную обстановку — и класс взорвется.
Мы даем учителям непосильную задачу! Не вините их, если им не удастся воспитывать своих питомцев, развивать их и переделывать.
Современное общество требует от педагогов как раз обратного: не допускать, чтобы новое
поколение значительно отличалось от предыдущего. Учителя — это наши доблестные рабы, обреченные увековечивать ту систему, которая мучит их самих. Порой учителя теряются, порой негодуют, но чаще всего изнемогают от
усталости, ибо — в эпоху потрясающих культурных сдвигов, когда все дети учатся в школах — царящая между ними и нами, родителями, атмосфера взаимного обмана вконец подтачивает силы учителей. Говорят образование это процесс, приводящий к действительному развитию всех сторон человеческого существа, а не только способности манипулировать символами. Если это так, то цель, которой призваны добиваться сегодняшние педагоги, можно назвать чем угодно, только не образованием...
Но образование — процесс постоянный. Даже на уроках, где невозможно получить знаний, о которых мы мечтаем, даже на тех уроках ученики приобретают какие-то знания — пусть сомнительные, пусть отрицательные. Одни
учатся мечтать, другие — сдавать экзамены. Одни учатся обманывать учителей, другие — более крупному жульничеству: они добросовестно придерживаются всех правил, содержат в образцовом порядке все тетради, дают пра-
вильные ответы, специализируются по предметам, которые знают лучше всего.
Большинство школьников скоро сознают, что все эти трюки, которым их обучают учителя-дрессировщики, не имеют никакого отношения к тому, что происходит в данную минуту вокруг них. Деятельность, скрывающаяся за старым и благородным понятием «образование», служит своего рода залогом, вносимым в счет будущих благ, обеспечением того, что ученик продвинется вперед в дальнейшей жизни или хотя бы не отстанет от других. «Окончив школу, вы сможете зарабатывать столько-то», — вот что вдалбливают в молодые умы.
Отсюда следует, что знание «Оды к греческой урне» Джона Китса обеспечит вам комфортабельную жизнь в пригороде и автомобиль новейшей марки и что за каждым чертежом в учебнике планиметрии таятся прелести приятного времяпрепровождения во Флориде по выходе на пенсию. Не все школьники
готовы трудиться ради таких благ, и среди них много тех, кого принято называть «блестящими умами». Зато каждый ученик, окончивший школу или нет, прекрасно усваивает одну истину — в жизни все следует заносить в определенные рубрики: отделять разум от эмоций, сортировать по ящикам художественные вкусы и абстрактные представления, держаться в стороне от реальности и радости переживаемого момента. Нет, нам не нужны туманные объяснения психологов, почему у современного человека наблюдается раздвоение личности. Оно искусственно вырабатывается в школе...
Школы и колледжи до сих пор служили обществу для производства нужных ему надежных и вполне определенных человеческих компонентов. Поэтому и те и другие расходовали свое время и свою энергию преимущественно на то, чтобы искоренять все внушавшие им сомнения человеческие побуждения и способности. Учение влечет за собой изменения в образе поведения, и это продолжается всю жизнь, что недопустимо. Потому учебные заведения стараются заглушить потребность к приобретению знаний. Половина познавательной способности удушается, пожалуй, уже в начальных классах, где дети узнают о существовании заранее определенных и неопровержимых «готовых ответов» на все вопросы. Они понимают, что больше всего ценится слепое подчинение инструкциям и что весь процесс учения, как это ни странно, оказывается весьма тягостным и скучным.
В значительной мере искоренив познавательные способности детей уже в ранние годы, школы могут постепенно, не торопясь, заглушать то, что ещё остается у человека, пока он окончательно эти чувства не утеряет. Длительность такого процесса зависит от типа человека. В более простых случаях он заканчивается уже после нескольких лет школы. В более сложных — продолжается значительно дольше. Основная задача школьного обучения сводится к планомерному притуплению познавательной способности с таким расчетом, чтобы к моменту выпуска из школы она была бы практически сведена к нулю. В известных случаях, правда делаются исключения. Пожизненное
учение, например, считается допустимым в области искусства. Другая форма обучения, обычно называемая «повышением культурного уровня», также в основном безвредна и потому допускается обществом и после окончания
школы. Таким образом иллюзия пожизненного учения сохраняется, причем сам человек в результате этого почти не меняется, а увеличивается лишь его способность многословно развивать различные концепции.
Сам же процесс обучения поддерживается посредством наказания и угрозы наказания, равно как и с помощью двух основных стимулов: духом соревнования и страстью к стяжательству. Эти стимулы сами по себе стали ответом на извечный вопрос о цели жизни. Соревнование, например, служит задачам, далеко выходяшим за рамки стимула. Участники соревнования мало
чем отличаются друг от друга, это специалисты своего дела, умеющие делать то же самое, но несколько лучше и быстрее. Соревнование, больше чем что-либо иное, способствует развитию стандартизации, столь необходимой для
высокоструктурного общества эпохи массовой цивилизации. Лица, склонные действовать независимо, делают соревнование невозможным, и тем самым выбивают укоренившиеся общественные механизмы из привычной колеи.
Отрывок из книги Джорджа Б. Леонарда «Обучение и экстаз» (изд-во «Делакорт пресс»). Авт. права: Джорджа Б. Леонарда, 1968 г. Переведено с разрешения агентства «Стерлинг Лорд».
